Даже теперь мне странно, что он никогда меня не видел, и еще более странным мне кажется то туманное воспоминание, какое сохранилось у меня с раннего детства, о его белой надгро́бной плите на кладбище и о чувстве невыразимой жалости, которую я, бывало, испытывал при мысли, что эта плита лежит там одна темными вечерами, когда в нашей маленькой гостиной пылает камин и горят свечи, а двери нашего дома заперты на ключ и на засов, – иной раз мне чудилось в этом что-то жестокое.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
Нет, ни тени подозрения, ни намека на него – с той минуты, когда она откинула свою вуаль, стоя подле надгро́бной надписи, гласившей о ее кончине.
— Уильям Коллинз, Женщина в белом
Мы с Футболистом лежали бы на этом матрасе, как мраморные статуи на надгро́бной плите.
— Жаклин Уилсон, Дневник Трейси Бикер
Лепестки их были шелковисто гладки, словно щеки тысячного сонма ангелов – нежно-румяных индоевропейских херувимов, и лучезарно-чайных китайчат, и мексиканских смуглячков, и пурпурных от чрезмерного усердия небесных трубачей, и ангелов бледных как смерть, бледных мраморной надгро́бной белизною.
— Олдос Хаксли, О дивный новый мир
Из-за этой надгро́бной речи я многое простил ему.
— Даниил Гранин, Зубр. Бегство в Россию