Одно лишь обстоятельство путало образы и беднило композицию: теперь, как и всегда, готовясь вчеканить в чужие мозги мои фантасмагоризмы, я должен был отыскивать наклон и скат от высокого вымысла к вульгарному вранью, единственно доступному глазам в нагла́зниках, мутным шестнадцатисвечным мышлениям, воображению короткого радиуса.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
После этого «Еженедельному обозрению» больше ничего не оставалось, как в следующем же номере в пространной статье объяснить, перекрывая одним «sat.» другое «sat.», что не всем доступно понимание иронии: достоин сожаления, конечно, не наивный (ведь и все гениальное наивно) порыв в недостижимое, не фанатик своего локтя, а продавец своего пера, существо в нагла́зниках из «Ежемесячного обозрения», которое, имея дело только с буквами, и понимает все буквально.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Одно лишь обстоятельство путало образы и беднило композицию: теперь, как и всегда, готовясь вчеканить в чужие мозги мои фантасмагоризмы, я должен был отыскивать наклон и скат от высокого вымысла к вульгарному вранью, единственно доступному глазам в нагла́зниках, мутным шестнадцатисвечным мышлениям, воображению короткого радиуса.
— Сигизмунд Кржижановский, Возвращение Мюнхгаузена
Одно лишь обстоятельство путало образы и беднило композицию: теперь, как и всегда, готовясь вчеканить в чужие мозги мои фантасмагоризмы, я должен был отыскивать наклон и скат от высокого вымысла к вульгарному вранью, единственно доступному глазам в нагла́зниках, мутным шестнадцатисвечным мышлениям, воображению короткого радиуса.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
После этого «Еженедельному обозрению» больше ничего не оставалось, как в следующем же номере в пространной статье объяснить, перекрывая одним «sat.» другое «sat.», что не всем доступно понимание иронии: достоин сожаления, конечно, не наивный (ведь и все гениальное наивно) порыв в недостижимое, не фанатик своего локтя, а продавец своего пера, существо в нагла́зниках из «Ежемесячного обозрения», которое, имея дело только с буквами, и понимает все буквально.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка