Ярко горят и колеблются свечи, сверкает катафалк и вся длинная, нарядная процессия; жжет солнце, сквозь духоту и пыль мостовой пробивается аромат молодой весны, маня в поле на мягкую, свежую мураву, говоря о всех радостях жизни, а из-под катафалка безмолвно и грозно несется дыхание смерти, безжизненно мота́ется голова, протяжно разносится погребальное пение, звучит и льется торжественный погребальный марш, то тоскливо надрывающий сердце, то напоминающий о том, что скоро скроется навсегда в тесной могиле дорогое и близкое сердцу, то примиряющий, говорящий о вечности, о смертном часе, неизбежном для каждого пришедшего на землю.
— Николай Гарин-Михайловский, Детство Тёмы
— Господи Исусе!.. — слышится из угла, вместо ответа, какой-то свистящий фистуловый шепот, причем искалеченная рука как-то тревожно и торопливо мота́ется, творя крестное знамение.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
У кого рука в колесе, у кого нога, у кого голова через край висит и обезображенная безобразно мота́ется.
— Даниил Мордовцев, Державный плотник
Да у тебя, я вижу, что-то на языке мота́ется, говори без зазору, проси чего хочешь! – Государь!
— Алексей Толстой, Князь Серебряный
Сравнил тоже, тетерев шалфейный… Жена к ему из Питера туда-сюда в мягком вагоне мота́ется, сестрами милосердными по самое горло обложился, жалованье золотыми столбиками, харч офицерский.
— Саша Черный, Избранная проза