Венсен де Поль превосходно запечатлел образ сестры милосердия в тех прекрасных словах, где слиты воедино безграничная свобода и полное порабощение: «Не будет у них иной обители – как больница, иной кельи – как наемный угол, иной часовни – как приходская церковь, иного монасты́рского двора – как улицы города или же больничные палаты, иной ограды – как послушание, иной решетки – как страх божий, иного покрывала – как скромность».
— Виктор Гюго, Отверженные
Двор был точной копией монасты́рского двора аббатства, посередине в каменном фонтане журчала вода, на клумбах цвели гелиотропы, под вечер наполнявшие ароматом дом, однако пространство под арочной галереей оказалось мало для столь важных гостей.
— Габриэль Маркес, Любовь во время чумы
Когда Фернанда в последний раз увидела дочь, та шла, приноравливаясь к шагу послушницы, уже по ту сторону только что закрывшейся за ней железной решетки монасты́рского двора.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
И стало жаль старцам своей «девыньки-мизинчика», своего монасты́рского «серебряного колокольца», что звонил своим серебряным голоском среди угрюмой скитской тишины, и надумали старцы устроить для своей любимицы забавочку, качельцы в ограде поставить.
— Даниил Мордовцев, Державный плотник
В дальнем углу монасты́рского двора от стены к стене были протянуты веревки с развешенным для сушки стираным бельем — рубашки с тяжелыми, набрякшими рукавами, скатерти персикового цвета, кривые, плохо выжатые простыни.
— Борис Пастернак, Доктор Живаго