Солнце прошло уже почти треть своего пути, и его майские лучи, жаркие и живительные, падали на утесы, которые, казалось, чувствовали их тепло; тысячи кузнечиков, скрытых в вереске, оглашали воздух однообразным и непрерывным стрекотанием; листья ми́ртов и олив трепетали, издавая почти металлический звук; каждый шаг Эдмона по нагретому солнцем граниту спугивал зеленых, как изумруд, ящериц; вдали, на горных склонах, виднелись резвые серны, так привлекающие охотников; словом, остров казался обитаемым, полным жизни, и, несмотря на это, Эдмон чувствовал, что он один, под десницей бога.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
А это, Алеша, наш знаменитый русский поэт Диодор Иванович Ми́ртов.
— Александр Куприн, Олеся
Таким образом и подружились пятидесятилетний, уже заметно тронутый сединою, известный поэт Ми́ртов с беззаботным мальчуганом Александровым.
— Александр Куприн, Олеся
Ми́ртов был соседом Сони, тоже снимал дачку в Краскове.
— Александр Куприн, Олеся
В саду среди ми́ртов и лавров бродили какие–то пьяные личности, от которых разило вином и чесноком.
— Антонин Ладинский, XV легион. Последний путь Владимира Мономаха