Но они одобрительно забормотали, ибо знали и любили ламу, ибо он был старик, ибо он искал Путь, ибо он был их гость, ибо он долгими ночами беседовал с главным жрецом – самым свободомыслящим из метафи́зиков, которые когда-либо «расщепляли один волос на семьдесят слоев».
— Редьярд Киплинг, Ким
Было ясно: передо мною, на черном плате, нанизанные на четочную нить, лежали глаза умерших метафи́зиков.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Мысли философа шли как всякое понятие (на языке великих немецких метафи́зиков «Begriff») и лексически, и логически от «greifen», что значит – «схватывать, зацеплять, кусать»; но всякое Begriff, всякий логизм, додуманный до конца, превращается в Grenzbegriff, то есть так называемое предельное понятие, выскальзывающее из постижения, несхватываемое познанием, как локоть несхватываем зубами.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Было ясно: передо мною, на черном плате, нанизанные на четочную нить, лежали глаза умерших метафи́зиков.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Я прижал голову к черному плату, я близил свои еще живые глаза к мертвым глазам метафи́зиков, тихим кругом сомкнувшихся вокруг меня: милые, милые, вот и я мертв, как вы, вот и я непреодолимо жив, как вы.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка