Я громко смеялся над своими собственными остротами и над остротами собеседников, призывал к порядку Стирфорта, якобы ме́длившего передавать бутылку, несколько раз клялся приехать в Оксфорд, возвестил, что намерен еженедельно давать точь-в-точь такие же обеды, и в безумии своем взял такую понюшку из табакерки Грейнджера, что принужден был удалиться в кладовку и там, наедине с собой, чихал в течение десяти минут.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
Как часто в первых проблесках серого рассвета смутно выступал во мгле печальный силуэт одинокого человека, ме́длившего расстаться с этими улочками, ме́длившего покинуть их до тех пор, пока первые солнечные лучи, брызнув на шпили церквей, на крыши высоких зданий, внезапно не открывали взору чудесную строгую красоту четко обозначившихся стройных архитектурных линий и контуров; быть может, и его душе открывалось в этот тихий час нечто прекрасное, невозвратимое, утраченное, недостижимое.
— Чарльз Диккенс, Повесть о двух городах
Только Гимли, ме́длившего у могилы Балина, Леголасу пришлось дернуть за плечо.
— Джон Толкин, Властелин колец