До меня дошли вести, что даже самые близкие к тебе люди, забыв милости и подарки, которыми ты их осыпал, тайно осуждают тебя, почему ты раздаешь управления провинциями персам, а не македо́нцам.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца
Даже старый Парменион, друг твоего отца, заявлял своим друзьям, что тебя надо обуздать, что больше от тебя македо́нцам пользы не будет, и даже дерзко сказал, что царем надо провозгласить его сына Филоту.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца
Часть была перебита, многие перебежали к македо́нцам, заявив, что отныне хотят служить царю Искандеру.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца
Все варвары увидели, что ничто не может противиться македо́нцам…» Вот так, как я продиктовал, понравится базилевсу.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца
В ней он указал: отец Александра, царь македонский Филипп, был выше Александра, ибо это он создал сильную армию, объединил Македонию и Грецию, установил новые формы военного строя и этим подготовил и предопределил успех похода Александра на Восток; не Александру, а его непобедимой армии, его боевым товарищам грекам и македо́нцам, прошедшим полмира, принадлежит слава великих побед и завоевания Азии; как государственный деятель Александр ничего не создал, всюду нес только одно разрушение – он сжег Персеполь, разрушил старые культуры Тира и Сидона, уничтожил десятки городов, величайшие ценности науки и культуры побежденных народов; его «союз Европы и Азии» – это союз победителя и побежденного, раба и господина, союз, основанный на силе победителя и потому обреченный на разрушение вместе с его смертью; своей жестокостью Александр сравнялся с худшими тиранами.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца