Ленингра́дцы получали от 125 до 250 граммов хлеба.
— Ольга Берггольц, Ленинградский дневник
Блокада длится… Осенью сорок второго года ленингра́дцы готовятся ко второй блокадной зиме: собирают урожай со своих огородов, сносят на топливо деревянные постройки в городе.
— Ольга Берггольц, Ленинградский дневник
Почти не работала, – только написала одно стихотворение «Ленингра́дцы» – среднее, хотя есть хорошие строчки, и выступления – «Ленингра́дцы за кольцом» – ничего, его бы прослушали с удовлетворением.
— Ольга Берггольц, Ленинградский дневник
А это ведь и в самом деле грандиозно: ленингра́дцы, масса ленинградцев лежит в темных, промозглых углах, их кровати трясутся, они лежат в темноте, ослабшие, вялые (Господи, как я по себе знаю это, когда лежала без воли, без желания, в ПРОСТРАЦИИ), и единственная связь с миром – радио, и вот доходит в этот черный, отрезанный от мира угол – стих, мой стих, и людям на мгновение в этих углах становится легче – голодным, отчаявшимся людям.
— Ольга Берггольц, Ленинградский дневник
Итак, весной сорок второго года мы бурно, с восторгом переживали возвращение к обычной жизни, – и знаете, когда впервые после зимы заплакали ленингра́дцы, действительно переставшие плакать, не из мужества, а из того, что просто не было тех эмоций, которые соответствовали бы тому, что было зимой?
— Ольга Берггольц, Ленинградский дневник