Под громкий звон бубенчиков и щелканье бичей пара неоседланных коней и пара кентавров в лакиро́ванных шляпах и ботфортах, с развевающимися гривами и хвостами, рьяно рвутся вперед, вывозя грохочущую карету со двора отеля «Бристоль» на Вандомской площади[69], скачут между исполосованной светом и тенью колоннадой улицы Риволи[70] и садом рокового дворца обезглавленных короля и королевы[71], мчатся по площади Согласия[72] и Елисейским полям[73] и, проехав под Триумфальной аркой на площади Звезды[74], выезжают из Парижа.
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
Кавальканти, весь в черном, как гетевский герой, в лакиро́ванных башмаках и белых шелковых носках со стрелкой, проводил довольно белой и выхоленной рукой по своим светлым волосам, сверкая бриллиантом, который, не устояв перед искушением и невзирая на советы Монте-Кристо, тщеславный молодой человек надел на мизинец.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
Она верила, что комната с широким размахом оконного стекла И обилием роскошных лакиро́ванных плоскостей представляла собой пример комнаты мужского типа, меж тем как женский тип определялся более лёгкими оконницами и более хрупкой деревянной отделкой.
— Владимир Набоков, Лолита
Покорни весь сиял; сиял от напомаженного пробора до лакиро́ванных ботинок; сиял новым фраком, ослепительно белым широким пластроном, золотом запонок, цепочек и колец, шелковым блеском нового шапокляка.
— Александр Куприн, Олеся
С какого конца ни брать, гость и хозяин мало походили друг на друга: рядом – подошвами в каменную решетку – пара лакиро́ванных безукоризненных лодочками туфель и знакомые уже нам грязные сапоги; рядом – в готические спинки кресел – длинное с тяжелыми веками, с породистым тонким хрящем носа, тщательно пробритое лицо и лицо широкоскулое, под неряшливыми клочьями волос, с красной кнопкой носа и парой наежившихся ресницами зрачков.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка