В анониме было так много заманчивого и подстрекающего любопытство, что он перечел и в другой и в третий раз письмо и наконец сказал: «Любопытно бы, однако ж, знать, кто бы такая была писавшая!» Словом, дело, как видно, сделалось сурьезно; более часу он все думал об этом, наконец, расставив руки и наклоня голову, сказал: «А письмо очень, очень кудря́во написано!» Потом, само собой разумеется, письмо было свернуто и уложено в шкатулку, в соседстве с какою-то афишею и пригласительным свадебным билетом, семь лет сохранявшимся в том же положении и на том же месте.
— Николай Гоголь, Мертвые души
Аллея лип превратилась в аллею тополей, огороженных снизу плетеными коробками, и уперлась в чугунные сквозные ворота, сквозь которые глядел кудря́во-великолепный резной фронтон генеральского дома, опиравшийся на восемь колонн с коринфскими капителями.
— Николай Гоголь, Мертвые души
Из-за крыш чёрными кукишами торчали в небо трубы завода и густо, кудря́во дымили, зимний ветер раздувал дым по всему селу; всегда у нас, в холодных комнатах, стоял жирный запах гари.
— Максим Горький, Сказки об Италии и не только…
Иной тянул очень низко, иной высоко, иной тонко, иной звонко, иной чресчур кудря́во, и, наконец, устроенное на приучение ко благоговению превратилося постепенно в шутку и посмеялище.
— Александр Радищев, Путешествие из Петербурга в Москву
Луна из-за жемчужно-палево-кудря́во-дымчато-пухлых (ох, какое длинное прилагательное!) тучек жеманно посматривала на уснувшую воду, на извивавшуюся вдоль ларьков плотную толпу зевак, на острые кровли рыбачьих домишек и вилл, похожих на спичечные коробки, поставленные на ребро… На темном мосту отчаянно ревел заблудившийся автомобиль.
— Саша Черный, Избранная проза