Я не знал, что произошло в течение последних семи часов; я только начинал смутно догадываться, что есть какая-то связь между этими механическими коло́ссами и теми неповоротливыми чудовищами, которые на моих глазах выползли из цилиндра.
— Герберт Уэллс, Война миров
И сами люди, первоначально родившие этот шум, смешны и жалки: их фигурки, пыльные, оборванные, юркие, согнутые под тяжестью товаров, лежащих на их спинах, суетливо бегают то туда, то сюда в тучах пыли, в море зноя и звуков, они ничтожны по сравнению с окружающими их железными коло́ссами, грудами товаров, гремящими вагонами и всем, что они создали.
— Максим Горький, На дне. Избранное
И сами люди, первоначально родившие этот шум, смешны и жалки: их фигурки, пыльные, оборванные, юркие, согнутые под тяжестью товаров, лежащих на их спинах, суетливо бегают то туда, то сюда в тучах пыли, в море зноя и звуков, они ничтожны по сравнению с окружающими их железными коло́ссами, грудами товаров, гремящими вагонами и всем, что они создали.
— Максим Горький, Сказки об Италии и не только…
Потом мы пошли по улице Халтурина — я прочитала название под домовым фонарем — и долго стояли перед коло́ссами, поддерживающими на плечах высокий подъезд Эрмитажа.
— Вениамин Каверин, Два капитана