В народе доныне сохранилось множество сказаний о новгородском разгроме; о том, как царь, не довольствуясь людьми, своеручно рубил уши колокола́м; как один из них, именно вечевой, брошенный с колокольни, разбился вместо дребезог на тысячи ямских колокольчиков, валдаек-гуляек… И разнесли эти валдайки-гуляйки весть о гибели Новгорода во все концы царства русского – говорит в заключение эта замысловатая сказка.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Самое еще лучшее, что в них было, – это их любовь к колокола́м и к голосистым диаконам.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
— Раба Степанида! — забормотал он, крестясь. — Ангели ликуют, на Москве колокола́м трезвон… Ставь столы дубовые, пеки кулебяку с блинами: я те, раба Степанида, к небеси предвосхищу.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Дмитрий стал оглядывать колокольню и скоро усмотрел, что стремянка-лестница, по которой карабкались обыкновенно для осмотра к самым верхним колокола́м, оторвана и брошена наземь; «порозжий» канат перенесен с одного места на другое, наконец, веревка, спущенная для благовесту в церковь с нижнего конца на трапезе, на прикладе обернута вчетверо.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Наутро оглядели колокольню; стремянка-лестница, по которой обыкновенно лазили к верхним колокола́м, оторвана и брошена наземь; «порозжий» канат перенесен с одного места на другое; наконец, веревка, спущенная для благовеста в церковь с нижнего конца на трапезе, на прикладе обернута вчетверо.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом