M-lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжна́ми, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал.
— Лев Толстой, Война и мир
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжна́ми, с громадной дворней, как только он увидал – проехал по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, увидал эту площадь Кремлевскую с незаезженным снегом, этих извозчиков, эти лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище.
— Лев Толстой, Война и мир
Позади этой кареты несколько других с великими княжна́ми и придворными дамами.
— Иван Лажечников, Ледяной дом. Басурман
Спустя три недели царевичу стало лучше, и его вместе с тремя сестрами, великими княжна́ми, перевезли из Тобольска в Екатеринбург.
— Феликс Юсупов, Конец Распутина. Мемуары
Конечно, можно было развлечься с девами, сидевшими на других крылечках: с княжной Лыковой дурищей – поперек себя шире, даже глаза заплыли, или княжной Долгоруковой – черномазой гордячкой (скрывай не скрывай – вся Москва знала, что у нее ноги волосатые), или с восемью княжна́ми Шаховскими, – эти – выводок зловредный – только и шушукались между собой, чесали языки.
— Алексей Толстой, Петр Первый