– Вели мы из Саратова расшиву с маслом к Макарию на ярмарку, и был у нас приказчик Кирилло, из Пуреха, а водоливом – татарин каси́мовский, Асаф, что ли… Дошли до Жигуля, а хватил ветер верховой в глаза нам – выбились из силушки, встали на мёртвую, закачались, – сошли на берег кашу варить.
— Максим Горький, Макар Чудра и многое другое…
И постоянно рядом с царем сидел в кресле бывший казанский царь, каси́мовский хан, Шиг-Алей – грузный, в татарском халате, подпоясанный широким златотканым кушаком, за которым красовался громадный кинжал с рукоятью, осыпанной драгоценными каменьями.
— Валентин Костылев, Иван Грозный
Что больше ест каси́мовский владыка[56], то больше ему хочется.
— Валентин Костылев, Иван Грозный
Это был каси́мовский царевич Даньяр, предмет особых попечений его.[85] В виду их под гору бежали Андрюша и семнадцатилетний сын царевича, Каракача: один – тип европейской красоты, с печатью отеческой любви творца к своему творению на всей его наружности, другой – узкоглазый, смуглый, с высунутыми скулами, зверообразный, как будто выполз на свет из смрадной тины тропиков вместе с гадами их, с которыми смешал свою человеческую породу.
— Иван Лажечников, Ледяной дом. Басурман
Оказался и правда каси́мовский.
— Константин Симонов, Последнее лето