Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из-под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Кара́й держал его за горло), – минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни.
— Лев Толстой, Война и мир
Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел наутек, Данило выпустил своего бурого не к волку, но прямой линией, к засеке, так же как Кара́й, – наперерез зверю.
— Лев Толстой, Война и мир
Знаю, что ты велик и что грех тебя просить об этом; но, ради Бога, сделай, чтобы на меня вылез матерый и чтобы Кара́й, на глазах дядюшки, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло».
— Лев Толстой, Война и мир
Кара́й дочесал свою ляжку и встал, насторожив уши, и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
— Лев Толстой, Война и мир
Волк ляскнул зубами (Кара́й уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед.
— Лев Толстой, Война и мир