Лет двадцать тому назад в юго-восточном углу площади Бастилии, близ пристани, у канала, прорытого на месте старого рва крепости-тюрьмы, виднелся причудливый монумент, теперь уже исче́знувший из памяти парижан, но достойный оставить в ней какой-нибудь след, потому что он был воплощением мысли «члена Института, главнокомандующего египетской армией».
— Виктор Гюго, Отверженные
Странно, но даже я, думая о Банни, прежде всего вспоминаю не лицо, оставшееся со мной на двух-трех снимках, а навсегда исче́знувший голос: резкий, гнусавый, легко различимый в общем гвалте.
— Донна Тартт, Тайная история
А ты горд: ты и теперь уже ничего не хочешь видеть; ты самоуверен: ты думаешь, что уже все знаешь; ты думаешь, что все обстоятельства России тебе открыты; ты думаешь, что уже никто и поучить тебя не может; ты стремишься изо всех сил быть похожим на тех государственных людей, которые скоро блеснули и скоро исчезли, которые имели в себе все для того, чтобы сделать множество добра, которые даже пламенели желаньем сделать добро, даже работали, как муравьи, всю свою жизнь, и при всем том не осталось после них никакого следа, и самая память о них позабыта; как исче́знувший круг на воде, исчезнула жизнь их посреди России.
— Николай Гоголь, Ревизор
Не стесненные узостью точных фактов, они ярко и убедительно воскрешают исче́знувший животный мир.
— Иван Ефремов, Туманность Андромеды
Стул, исче́знувший в товарном дворе Октябрьского вокзала, по-прежнему оставался темным пятном на сверкающем плане концессионных работ.
— Илья Ильф, Двенадцать стульев. Золотой теленок