У меня в ушах всё ещё звучат гнусавые голоса всех этих невидимых исполни́телей посвящённых ей серенад, всех этих Самми, и Джо, и Эдди, и Тони, и Пэгги, и Гай, и Рекс, с их модными романсиками, столь же на слух неразличимыми, как неразличимы были на мой вкус разноимённые сорта поглощаемых ею сладостей.
— Владимир Набоков, Лолита
«Не кинжал ли вижу я перед собой?» – продекламировала Джо, по примеру исполни́телей трагических ролей закатывая глаза и ища руками опору в воздухе.
— Луиза Мэй Олкотт, Маленькие женщины
Поверенная ее тайн, Груня, больна (ей велено сказаться больной, потому что она не способна к злодеяниям: видно, что власть Бирона имеет еще во дворце скрытых, но ревностных исполни́телей).
— Иван Лажечников, Ледяной дом. Басурман
Несмотря на свой лоск, они чем-то напоминают н****в, переодетых в европейское платье, а еще больше экзотических исполни́телей, некогда подвизавшихся на кафешантанных подмостках.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
Один из этих исполни́телей – Никулин Петр Федорович, тридцати девяти лет от роду, семейный, многодетный, судимый, смывший вину кровью и теперь раненный уже четырежды, – лежал на западном берегу Друти, озябнув от сырости в своем не успевшем просохнуть после переправы обмундировании, и, находясь во главе двадцати других солдат, исполнял свой долг, состоявший в том, чтобы удержаться здесь, на захваченном клочке берега, до получения подмоги или умереть в бою.
— Константин Симонов, Последнее лето