Мегало Велисарий, известный по всем островам Ио́нии, называвший себя сильнейшим человеком среди когда-либо живших, наряженный, как сказочный турок, в шаровары и причудливые туфли, с волосами изумительно длинными, как у Назорея или самого Самсона, скакал на одной ноге в такт хлопкам публики.
— Луи де Берньер, Мандолина капитана Корелли
Поэтому некоторые матери оплакивали чужих мертвых детей, но у большинства сыновья слились теперь с землей Кефалонии или рассеялись пеплом в воздухе Ио́нии, срубленные в полном расцвете юности и навечно потерянные для мира, который не обращал на них внимания при жизни и пренебрег ими в смерти.
— Луи де Берньер, Мандолина капитана Корелли
На всех островах Ио́нии люди оказались без всего – остались лишь какие-то дурацкие предметы, которые старались спасти, когда выбрасывались из своих домов: ночной горшок, письмо, диванная подушка, горшок с базиликом, кольцо.
— Луи де Берньер, Мандолина капитана Корелли
Греческие военно-морские силы, задержанные внутренней бюрократической борьбой, объявились позже, но полные нетерпеливого желания, а генерала Иатридеса назначили губернатором Ио́нии на время чрезвычайного положения.
— Луи де Берньер, Мандолина капитана Корелли
Глубокая мудрость Египта, чарующая прелесть Ио́нии, суровые добродетели Рима, ослепительный блеск Александрии, что сталось с вами? – спросит он себя.
— Петр Чаадаев, Философические письма