Здание Диван-и-Ама поражало своей красотой, хотя и мало годилось для утренних приемов в это время года, так как представляло собой открытый прямоугольный павильон, с двух длинных сторон ограниченный тройным рядом колонн и име́вший глухие стены только в торцах.
— Мэри Маргарет Кей, Дворец ветров
Катавасов же, за своими учеными занятиями не име́вший случая наблюдать добровольцев, очень интересовался ими и расспрашивал про них Сергея Ивановича.
— Лев Толстой, Анна Каренина
Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, име́вший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая-то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело.
— Лев Толстой, Война и мир
На собраниях капитула на стороне Ремигиуса обычно выступали те же братья, которые поддерживали его на выборах: склонный к апоплексии ризничий Эндрю, надзиратель Пьер, отвечавший за дисциплину и име́вший весьма ограниченное представление о своих обязанностях, и Малыш Джон, хранитель монастырской казны.
— Кен Фоллетт, Столпы Земли
Надворный судья Иван Иванович Пущин, лицейский товарищ Пушкина, его старинный собутыльник, «ветреный мудрец», по слову поэта, име́вший слабость к вину, картам и женщинам, покинул блестящую военную карьеру и поступил маленьким чиновником в уголовный департамент Московского Надворного Суда, чтобы доказать примером, что можно приносить пользу отечеству и в самой скромной должности, распространяя добрые чувства и понятия.
— Дмитрий Мережковский, Сборник "Царство Зверя"