Он не понимал, что с ним: тоска ребенка, изголода́вшегося по ласке, по прикосновениям материнских рук, обнимающих, поглаживающих, укачивающих; неутоленное желание прижаться губами к соску, посидеть на мягких коленях, услышать в родном голосе любовь и сострадание; неясное сладкое томление — все это слилось в объявшем его чувстве, но он этого не понимал, потому что как можно тосковать о том, чего ты не изведал и чего, может быть, не существует вовсе?
— Джон Стейнбек, К востоку от Эдема
Они совестились есть в присутствии изголода́вшегося Гни.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Делать было нечего: разогнув пальцами левой руки края раны, старик взял изголода́вшегося гостя и, придерживая за скользкий хвост, сунул головкой в щель раны: изловив присосками пульс, червь радостно задергался в ране.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Они совестились есть в присутствии изголода́вшегося Гни.
— Сигизмунд Кржижановский, Клуб убийц Букв
Делать было нечего: разогнув пальцами левой руки края раны, старик взял изголода́вшегося гостя и, придерживая за скользкий хвост, сунул головкой в щель раны: изловив присосками пульс, червь радостно задергался в ране.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка