– Крута лестница-то, крута… – заша́мкал, упыхавшись, Афонюшка. – Обвалилась намедни плоская-то, новую заказал.
— Сергей Есенин, Я, Есенин Сергей…
– Я вековечный холоп вашего сиятельства, Анисим Прокофьев, – заша́мкал старик, – а был, государь мой, первым стремянным у вашего дедушки, у князя Алексея Юрьича.
— Павел Мельников-Печерский, Княжна Тараканова и принцесса Владимирская
– Государь-батюшка, смилуйся, пожалуйста! – заша́мкал старик языком челобитных времен царя Алексея Михайловича. – Мы, холопы ваши, московские банщики, челобитную приносим тебе, вашему сиятельству, на твоих слуг государевых, на полицейских воровских людей...
— Даниил Мордовцев, Державный плотник
– Милостивые государыни, – заша́мкал старичок Фермопилов, – и милостивые государи!
— Надежда Тэффи, Ведьма
У нас теткин маленький помер. – Нищий опять заша́мкал, заморгал.
— Надежда Тэффи, Ведьма