Было столько трогательной безыскусственности в том, как покорно Клара обводила взглядом эти припасы, пока Герберт перечислял их; столько невинной доверчивости и любви в том, как просто она позволила руке Герберта обнять ее плечи; и такая в ней чувствовалась мягкость и беззащитность, – здесь, на берегу Мельничного пруда, у зато́на Чинкса, возле Старого Копперова канатного завода, под балкой, сотрясавшейся от рычания старого Барли, – что я ни за какие деньги не захотел бы расторгнуть их помолвку, даже за те, что лежали в толстом бумажнике, который я так и не открыл.
— Чарльз Диккенс, Большие надежды
Смекнули накладники, живо якорь спустили, стали мы шарить, стали нырять, де-то, де-то и напали на него у зато́на.
— Сергей Есенин, Я, Есенин Сергей…
В камышах краснел мокрый сарафан, и на берегу зато́на, постряв на отцветшем татарнике, трепался на ветру платок.
— Сергей Есенин, Я, Есенин Сергей…
Из речки она, Иван-то, с этого зато́на с-за мельницы.
— Надежда Тэффи, Ведьма
Из зато́на доносились протяжные гудки: где-то невдалеке образовался затор.
— Полина Москвитина, Черный тополь