Лес дымил как зада́вленным пожаром; в щеки сыпал молодятник мох, и веяло пролетней вялостью.
— Сергей Есенин, Я, Есенин Сергей…
— А ведьмины кости, косточки, костки черный ворон в поле унес, Ворон Воронович, уж тридцать три года, а собаку Шумку… Шумку волки съели, уж тридцать три года! — кричала вдогонку сова — чертова птица, серая, кричала с зада́вленным хохотом.
— Алексей Ремезов, Сказка серебряного века
Шумку волки съели, уж тридцать три года! – кричала вдогонку сова – чертова птица, серая, кричала с зада́вленным хохотом.
— Павел Бажов, Сказки русских писателей
Про гуменника говорят, что он мужику, дружному с ним, заправляет, Бог весть откуда, хлеб, так что мужик в течение зимы и весны, не прибегая к купле, сам еще продает лишний хлеб на базарах; говорят, что он в своем владении, в гумне, не любит ночлежников и ни один благоразумный мужик не согласится один ночевать в овине, боясь быть зада́вленным.
— Сборник, Скоморошины
Кто-то глубоко вздохнул… Послышался сухой треск, и потом опять те же тонкие, ноющие звуки – и ряд новых вздохов, глубоких, скорбных, с зада́вленным плачем, прервал тишину квартиры.
— Чудо Рождественской ночи