Я опустился в кретоновое кресло и, раскрыв красивый ботанический атлас, попытался, в жужжа́щей от жара тишине, найти в нём мои цветы.
— Владимир Набоков, Лолита
Двое схватили Надира, а остальные двинулись к Жужжа́щей Птичке.
— Салман Рушди, Дети полуночи
С помощью моего носа (он хоть и утратил силу, которая столь недавно позволяла ему творить историю, зато обрел другие, не менее полезные свойства), развернув его в сторону прошлого, я вдыхаю воздух дедова дома в дни, последовавшие за смертью жужжа́щей надежды Индии; и сквозь годы долетает до меня странная смесь запахов: беспокойство, душок скрытности, связанный с расцветающими романами, и резкая вонь властного любопытства моей бабки… пока Мусульманская Лига ликует, разумеется, тайно, при виде поверженного противника, деда моего можно найти (мой нос его находит) в кабинетике, который он называет «вместилищем грома»: там он сидит каждое утро со слезами на глазах.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Это ты? – Бабка и рассказала нам, детям, о лодочнике, о Жужжа́щей Птичке и о рани Куч Нахин: – Бедняга зажился, как-его, на этом свете; негоже отцу видеть смерть сына…» И Амина слушала и сочувственно кивала, не зная, что Адам Азиз оставит ей это наследство – и она тоже в свои последние дни вновь увидит вещи, которым ни к чему было возвращаться.
— Салман Рушди, Дети полуночи
На небе перед ним постепенно выступал страшный, заколоченный, пустынный, поросший травой город – друзья шли по освещенной, жужжа́щей, стрекочущей, напевающей, покрикивающей, позванивающей, поблескивающей, поигрывающей улице, среди ничего не подозревавшей толпы.
— Константин Вагинов, Козлиная песнь