Ударение в слове жиги

Себастиян почитал Христофора, как отца, и, по древнему обычаю, беспрекословно во всем ему повиновался; ему и в мысль не приходило сомневаться в братнем благоразумии; он играл, играл, учил, учил, и прямо, и вверх ногами, четырехлетнюю прелюдию своего наставника: но наконец природа взяла свое: Себастиян заметил у Христофора книгу, в которую последний вписывал различные жи́ги, сарабанды, мадригалы знаменитых тогда Фроберга[131], Фишера[132], Пахельбеля[133], Букстегуда[134]; в ней также находилась и славная керлева черная обедня, о которой Христофор не мог говорить равнодушно. — Владимир Одоевский, Русские ночи