Когда г-н Мириэль прибыл в город, его с почестями водворили в епи́скопском дворце, согласно императорскому декрету, который в списке чинов и званий ставит епископа непосредственно после генерал-майора.
— Виктор Гюго, Отверженные
Стеклянная дверь, выходящая в сад; напротив двери – кровать, железная больничная кровать с пологом из зеленой саржи; у кровати, за занавеской, – изящные туалетные принадлежности, говорящие о не забытых до сих пор привычках прежнего светского человека; еще две двери: одна возле камина – в молельню, другая возле книжного шкафа – в столовую; книжный шкаф со стеклянными дверцами, полный книг; облицованный деревом камин, выкрашенный под мрамор и, как правило, холодный; в камине две железные подставки для дров, украшенные на переднем конце двумя вазочками в гирляндах и бороздках, некогда покрытыми серебром, и служившие образчиком роскоши в епи́скопском доме; над камином, на черном потертом бархате, – распятие, прежде посеребренное, а теперь медное, в деревянной рамке с облезшей позолотой.
— Виктор Гюго, Отверженные
Впоследствии м-ль Батистина столько раз рассказывала о том, что произошло в епи́скопском доме в этот вечер, что многие из тех, кто еще остался в живых, помнят все до мельчайших подробностей.
— Виктор Гюго, Отверженные
Муравьиная Церковь будет стоять пустая, и Муравьиный Епископ напрасно будет ждать в смешном своем Муравьино-Епи́скопском облачении, махая серебряным кадилом.
— Арундати Рой, Бог Мелочей
– Привет тебе, мастер-строитель, – сказал он. – Не больно-то удалось подзаработать в епи́скопском дворце, а?
— Кен Фоллетт, Столпы Земли