То не был жалостный призрак, карауливший ее в маленьком парке Ева́нгелий, который к старости она стала вспоминать даже с нежностью, то был ненавистный призрак в палаческом сюртуке и со шляпой, прижатой к груди, чье дурацкое упорство так возмутило ее, что она не могла не думать о нем.
— Габриэль Маркес, Любовь во время чумы
Фермина Даса неподвижно сидела до самого рассвета и думала о Флорентино Ари-се; нет, не о безутешном часовом из маленького парка Ева́нгелий, это воспоминание не будило в ней ностальгических чувств, она думала о нем теперешнем, немощном и хромом, но из плоти и крови: о мужчине, который всегда был рядом и который не хотел взглянуть на реальность трезво.
— Габриэль Маркес, Любовь во время чумы
«Но ведь это бессребреничество с равным успехом можно и доказать и опровергнуть, милый мой Адсон, – отвечал Вильгельм, – поскольку совершенно невозможно установить из текстов ева́нгелий, считал ли Христос своей собственностью, и если считал, то в какой степени, ту тунику, которую носил на себе, а износив – вероятно, выбрасывал.
— Умберто Эко, Имя розы
Тут обыкновенно в первоначальное время христиан было место проповеди; следовали изъясненье и толкованье прочитанных Ева́нгелий.
— Николай Гоголь, Ревизор
Сдохнуть можно от ваших дурацких верований, ева́нгелий и скотства!
— Алексей Черкасов, Конь Рыжий