Времени будет достаточно, чтобы проснуться, съесть хлеб, посыпанный души́цей, пересчитать стадо и погнать его на пастбище.
— Луи де Берньер, Мандолина капитана Корелли
Суп «маерица» с соусом «авголемоно» исчезал в его утробе, будто он только что вернулся после дня на промысле, и барашка, обсыпанного души́цей и обильно нашпигованного дольками чеснока, он запихивал в глотку с волчьим аппетитом, достойным турка.
— Луи де Берньер, Мандолина капитана Корелли
Он медленно поднялся, словно собираясь потянуться, и с холодной яростью начал снимать с подставок один за другим горшки и вазоны с бегониями, папоротником, души́цей и один за другим бросать их на пол, разбивая вдребезги.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Она снова вступила в переписку с невидимыми целителями и расставила на галерее вазоны с папоротником и души́цей и горшки с бегониями задолго до того, как Урсула узнала, что они были уничтожены Аурелиано Вторым в припадке разрушительной ярости.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Она рассказывала ему о Макондо как о самом прекрасном и мирном городе на свете, об огромном доме, благоухающем души́цей, где она хотела бы жить до старости с верным мужем, двумя непослушными сыновьями, которых звали бы Родриго и Гонсало, а не Аурелиано и Хосе Аркадио, и дочерью по имени Вергиния, и уж никак не Ремедиос.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества