Затравить его наконец, после всех этих лет раскаяния и ярости… Видеть чёрные волоски на его пухлых руках… Скользить всею сотней глаз по его лиловым шелкам и косматой груди, предвкушая пробоины и руду, и музыку мук… Знать, что держу его, этого полуодушевленного, получеловеческого шута, этого злодея, содомским способом насладившегося моей ду́шенькой — о, моя душенька, это было нестерпимой отрадой!
— Владимир Набоков, Лолита
Вечер прошел за мирною беседой; мистер Вудхаус на сей раз изменил картам, дабы спокойно и всласть наговориться с ду́шенькой Изабеллой, и маленькое общество само собою разделилось на две части: с одной стороны отец и дочь, с другой братья Найтли; каждая со своим предметом разговора, который лишь изредка становился общим, — а Эмма время от времени вставляла слово то там, то тут.
— Джейн Остeн, Эмма
«Он сделает мне предложение завтра, – думала Ребекка. – Он четыре раза назвал меня своей ду́шенькой, он жал мне руку в присутствии Эмилии.
— Уильям Теккерей, Ярмарка тщеславия
Там и сям восседала обычная «публика»: извозчики с чайком да солдат с «ду́шенькой»; грязнец-чинушка из самых замотыжных: отставной сюртук с медными пуговками и красным воротником, да отдельная группа личностей, напоминавших своею внешностью и приемами гуляющих приказчиков из-под Щукина и купеческих артельщиков.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Но пусть самым оскорбительным образом обидит ее тот, кого она любит и кого называет своим ду́шенькой, – она перенесет всё, даже самые жестокие побои, и перенесет с безропотной покорностью привязчивой собаки.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы