Положение гофмаршала было не совсем прочно: как сторонник и Анны Ивановны, и Долгору́ких, он имел сильных противников в фамилии Салтыковых с Ромодановскими и должен был прибегать к дружескому заступничеству Монса.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Назвав князей Алексея Григорьевича да Василия Лукича Долгору́ких, секретарь объявил затем: «Что принадлежит до взяток с партикулярных персон, ничего не знаю, понеже от всех дел таковых, кроме партикулярных ея величества, весьма чужд от Монса учинен, по зависти и обнесению ему на меня фамилии его, которая так его преогорчила на меня, как известно, что он и виселицу обещал».
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Здесь на публичный позор, вполне заслуженный, были выставлены между прочими лицами имена князей и княгинь: Долгору́ких, Голицыных, Черкасских, Гагарина, графа Головкина, баронессы Шафировой, Артемия Волынского и других лиц, менее важных.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Истребили бояр: братьев царицы Ивана и Афанасия Нарышкиных, князей Юрия и Михайлу Долгору́ких, Григория и Андрея Ромодановских, Михайлу Черкасского, Матвеева, Петра и Федора Салтыковых, Языкова и других – похуже родом.
— Алексей Толстой, Петр Первый
Узнавали Шереметьевых, Трубецких, Долгору́ких, Зиновьева, Боборыкина… Срамоты такой от сотворения Москвы не было.
— Алексей Толстой, Петр Первый