Такая она была до́бренькая, эта Рита, такая компанейская, что из чистого сострадания могла бы отдаться любому патетическому олицетворению природы — старому сломанному дереву или овдовевшему дикобразу.
— Владимир Набоков, Лолита
Авис теперь ухватилась за отцовскую шею и ухо, а он, привычной рукой, полуобнял своё неуклюжее и крупное чадо, и вдруг я заметил, как улыбка Лолиты стала гаснуть, превратилась в оцепеневшую тень улыбки, и фруктовый нож соскользнул со стола и серебряным черенком случайно ударил её в щиколку, да так больно, что она охнула, согнулась вдвое и тотчас потом, прыгая на одной ноге, с лицом, искажённым той ужасной вступительной гримасой, которую ребёнок задерживает на растянутых губах перед рёвом, Лолита исчезла из комнаты и за ней побежала и стала утешать её на кухне до́бренькая Авис, у которой был такой отличный, жирный, розовый отец и маленький щекастый брат, и только что родившаяся сестричка, и домашний уют и две шотландских овчарки, умеющие улыбаться, а у Лолиты ничего не было.
— Владимир Набоков, Лолита
Личико твое словно яблочко, ручки беленькие, до́бренькая ты...
— Валентин Костылев, Иван Грозный
– Душенька, Тринушка! – говорил он. – Ты такая хорошенькая, чистенькая, до́бренькая...
— Павел Бажов, Сказки русских писателей
Дай уж лучше ей: она такая у нас до́бренькая.
— Иван Тургенев, Сборник "Записки охотника"