Его мать подвергалась жестоким гонениям, но боялись лишь самого дитя́ти, которое изначально воспринималось как будущий злой колдун или злая колдунья.
— Мервин Пик, Замок Горменгаст
Она поняла, что он нашел его, обрадовался своей находке и, может быть, дрожа от восторга, ревниво спрятал его у себя от всех глаз; что где-нибудь один, тихонько от всех, он с беспредельною любовью смотрел на личико своего возлюбленного дитя́ти, – смотрел и не мог насмотреться, что, может быть, он так же, как и бедная мать, запирался один от всех разговаривать с своей бесценной Наташей, выдумывать ее ответы, отвечать на них самому, а ночью, в мучительной тоске, с подавленными в груди рыданиями, ласкал и целовал милый образ и вместо проклятий призывал прощение и благословение на ту, которую не хотел видеть и проклинал перед всеми.
— Федор Достоевский, Униженные и оскорбленные
Ежели можно, поспешите поскорее, для того, что дитя́ти долго в дороге быть трудно, и для моей болезни… Ежели мне будет возможно, я сама выеду вас встретить… У меня, свет мой, вам и хоромы вычищены для вашего покою.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Бросившись на голос, он увидел малютку, тщетно пробовавшего вытянуть из своего правого зрачка что-то огромное, пестрое и многовидное, отливающее сиянием всех солнц: это «что-то» застряло в зрачке дитя́ти и, не повинуясь слабым его ручонкам, не шло ни взад, ни вперед.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
И Карамзин улыбнулся ей снисходительно, как дитя́ти.
— Юрий Тынянов, Пушкин. Кюхля