– Мне даже умилительно смотреть на него, – прервал вдруг свои яростные восклицания Белинский, обращаясь к своему другу и указывая на меня, – каждый-то раз, когда я вот так помяну Христа, у него все лицо изменяется, точно заплакать хочет… Да поверьте же, наивный вы человек, – набросился он опять на меня, – поверьте же, что ваш Христос, если бы родился в наше время, был бы самым незаметным и обыкновенным человеком; так и стушевался бы при нынешней науке и при нынешних дви́гателях человечества.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
– Мне даже умилительно смотреть на него, – прервал вдруг свои яростные восклицания Белинский, обращаясь к своему другу и указывая на меня, – каждый-то раз, когда я вот так помяну Христа, у него все лицо изменяется, точно заплакать хочет… Да поверьте же, наивный вы человек, – набросился он опять на меня, – поверьте же, что ваш Христос, если бы родился в наше время, был бы самым незаметным и обыкновенным человеком; как и стушевался бы при нынешней науке и при нынешних дви́гателях человечества.
— Федор Достоевский, Записки о русской литературе
— Мы можем использовать его в главных дви́гателях, если переставить из вспомогательных чашечные отражатели.
— Иван Ефремов, Туманность Андромеды
Приходилось подниматься не на планетарных, а сразу на анамезонных дви́гателях.
— Иван Ефремов, Час Быка
Вир Норин и Мента Кор уже определили расстояние – триста восемьдесят миллионов километров предстояло пройти звездолету на анамезонных моторах – обычных космических дви́гателях.
— Иван Ефремов, Час Быка