Когда входишь в маленькую, уютную теплую каюту «Гроте́ска», сразу начинают щекотать ноздри воспоминанья, такой тонкий приятный запах прошлого, словно весь «Гротеск», как знаменитый страсбургский пирог, только что доставлен, горячий и дымящийся, из кухни петербургской «Бродячей Собаки» и «Дома Интермедии».
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
«Дом Интермедии», «Кривое зеркало», «Би-ба-бо» рассыпали холодный фейерверк гроте́ска, скетча и пародии в воздухе, который был «предчувствием томим» для театральной публики; посвященная, она прошла через культуру остроумия, высшую школу издевательства, академию изысканной нелепости.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
Это чувство нелепости положило начало позднему и утонченно упадочному расцвету русского театрального гроте́ска.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
Появились приемы, выработалась традиция, театр гроте́ска вышел на улицу.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
В антрактах Курихина живет традиция творчества нелепого, он единственный из джиммистов, составляющих ядро «Гроте́ска», подлинный мастер иррационального, гротескного юмора тонкого упадочного театра, стоящего на грани пустоты.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой