Другой, над путаницей проводов, системой контактов и переключений, стеклянными го́рлами реторт и прыгающей с атома на атом цифрой, грезил о капкане, в который будет изловлено время.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
У левой стены – пустой матрац, вытянувшийся вдоль половиц, в правом углу – пачка книг, придавленных сверху ящиком с торчащими из него го́рлами пустых склянок, прямо у окна – некрашеный стол в пестрых пятнах, втравленных какими-то жидкостями.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Среди остальных чудовищ в юбках, старых, тощих, желтых дев с подвязанными ушами, го́рлами и щеками, злых, крикливых, нервных, среди всех классных дам, которых у мальчиков и девочек в разных классах было до двадцати, – она одна на всю жизнь оставила у Нельгина сравнительно отрадное впечатление, но и она была не без упреков.
— Александр Куприн, Париж интимный
Другой, над путаницей проводов, системой контактов и переключений, стеклянными го́рлами реторт и прыгающей с атома на атом цифрой, грезил о капкане, в который будет изловлено время.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
У левой стены – пустой матрац, вытянувшийся вдоль половиц, в правом углу – пачка книг, придавленных сверху ящиком с торчащими из него го́рлами пустых склянок, прямо у окна – некрашеный стол в пестрых пятнах, втравленных какими-то жидкостями.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка