В темноте как будто текла невидимая мрачная река, все в одном направлении, гудя шепотом, го́вором и звуками копыт и колес.
— Лев Толстой, Война и мир
Нельзя сказать наверно, точно ли пробудилось в нашем герое чувство любви, – даже сомнительно, чтобы господа такого рода, то есть не так чтобы толстые, однако ж и не то чтобы тонкие, способны были к любви; но при всем том здесь было что-то такое странное, что-то в таком роде, чего он сам не мог себе объяснить: ему показалось, как сам он потом сознавался, что весь бал, со всем своим го́вором и шумом, стал на несколько минут как будто где-то вдали; скрыпки и трубы нарезывали где-то за горами, и все подернулось туманом, похожим на небрежно замалеванное поле на картине.
— Николай Гоголь, Мертвые души
Передняя сразу наполнилась го́вором, смехом, топотом ног и звонкими поцелуями.
— Александр Куприн, Олеся
По вечерам, если позволяла обстановка, он своим акающим рязанским го́вором вслух пересказывал Синцову их содержание.
— Константин Симонов, Живые и мертвые
Теперь, тридцать с лишним лет спустя, вижу: мое К Морю было – пушкинская грудь, что ехала я в пушкинскую грудь, с Наполеоном, с Байроном, с шумом, и плеском, и го́вором волн его души, и естественно, что я в Средиземном море со скалой-лягушкой, а потом и в Черном, а потом в Атлантическом, этой груди – не узнала.
— Марина Цветаева, Проза