На каждом листочке значились сведения, требующие изысканий: полстроки, где, возможно, скрывалась цитата; неизвестно к чему относящееся название; ступица колеса римской колесницы, упоминание о которой следовало найти в комментариях Гиббо́на; «Напасть из грёз, мудрец дынеподобный», заимствованный, как выяснилось, из сна Декарта.
— Антония Байетт, Обладать
Это был том Гиббо́на, а читала она главу о царствовании Юлиана Отступника.
— Томас Гарди, Джуд незаметный
Они читали запоем – труды по военной истории, мемуары, поэзию, эссе, романы: Де Квинси, Диккенса, Вальтера Скотта, Шекспира, Еврипида и Марлоу; «Историю упадка и разрушения Римской империи» Гиббо́на, «Человеческую комедию» Бальзака, «Происхождение человека» Дарвина; Тацита и Коран и всю индийскую литературу, какую только могли достать, – интересы у них были самыми разносторонними, и они из всего извлекали пользу.
— Мэри Маргарет Кей, Дворец ветров
Тита Ливия я брал или Муратори, Тацита или Гиббо́на – никакой разницы: все они, равно как и наш отечественный историк Карамзин, – все доказывают одно: что история не что иное, как связный рассказ родового хронического безумия и его медленного излечения (этот рассказ даст по наведению полное право надеяться, что через тысячу лет двумя-тремя безумиями будет меньше).
— Александр Герцен, Кто виноват?
Он покосился на меня, но я сделал вид, что рассматриваю гиббо́на.
— Вениамин Каверин, Два капитана