И вдруг в предрассветной тишине, исполненное нездешней печали, долетело из вы́шней, заоблачной синевы и коснулось земли журавлиное курлыканье.
— Михаил Шолохов, Донские рассказы
Все так же лениво шевелил сухие сережки на ольхе теплый ветер; все так же, словно под тугими белыми парусами, проплывали в вы́шней синеве облака, но уже иным показался мне в эти минуты скорбного молчания безбрежный мир, готовящийся к великим свершениям весны, к вечному утверждению живого в жизни.
— Михаил Шолохов, Донские рассказы
В этот день над Гремячим Логом, над полой водой, над степью, надо всем голубым миром с юга на север, в вы́шней просторной целине спешили, летели без крика, без голоса станицы чернокрылых казарок и диких гусей.
— Михаил Шолохов, Поднятая целина
Оттуда, с черно-голубой вы́шней пустоши, серебряными колокольцами кликали за собой припозднившиеся в полете журавли.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон
В вы́шней заоблачной синеве, прямо над сияющим куполом собора, недвижно висел седой курчавый каракуль перистой тучи, длинный хвост ее волнами снижался и розово серебрился где-то над станицей Кривянской.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон