Мой старый друг, Роберт Николз[6], даже сочинил об этом пьесу, шедшую с успехом, и вспоминаю, что сам я вскользь упомянул о ней в романе, вы́шедшем в конце двадцатых годов.
— Олдос Хаксли, О дивный новый мир
В собрании его сочинений, вы́шедшем после его смерти в Лионе, в двух больших томах очень убористой печати, мы находим трактаты по магии, демонологии, каббале, рассуждения теологические (о таинстве брака, о первородном грехе и т. п.), историческое исследование о коронации Карла V, книгу о пиромахии (огнестрельном оружии), маленький парадоксальный «опыт» о превосходстве женского пола над мужским, комментарии к сочинениям Раймонда Люлия, комментарии к сочинениям Плиния Младшего, немало других «маленьких трактатов» (так их озаглавил сам Агриппа) и, наконец, сочинение «О недостоверности и тщете наук и искусств», в котором разбираются и критикуются положительно все отрасли знания того времени.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Долгое время бегал он кобельком в ролях Расплюева, пока, наконец, фортуна решилась вполне уже повернуть к нему свои прелести, так что в данную минуту вы его можете встретить в отличном экипаже, на отличных рысаках, в костюме, вы́шедшем из мастерской Жорже или Шармера, с полновесным бумажником в кармане и – увы! – со следами еще более полновесных пощечин на физиономии.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
К концу сцены, когда я задекламировал о «мире, вы́шедшем из колеи», в публике поймали воришку, вытащившего чужие пенсы из кармана.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
К концу сцены, когда я задекламировал о «мире, вы́шедшем из колеи», в публике поймали воришку, вытащившего чужие пенсы из кармана.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка