Когда Мариус начинал чувствовать пресыщение военной славой, пороховой гарью, бесчисленными походами и переходами и все́ми изумительными битвами, участвуя в которых его отец то наносил, то получал страшные сабельные удары, он шел повидать г-на Мабефа, и тот повествовал ему о любви героя к цветам.
— Виктор Гюго, Отверженные
Затем погасил свет, на цыпочках прокрался к дивану, и старый диван завопил все́ми пружинами, как только он на него уселся.
— Борис Васильев, Завтра была война
Истинный художник этого не может: в картине ли, в рассказе ли, в музыкальном ли произведении непременно виден будет он сам; он отразится невольно, даже против своей воли, выскажется со все́ми своими взглядами, с своим характером, с степенью своего развития.
— Федор Достоевский, Записки о русской литературе
Пар, духота, в щели ветер дует, по стенам, в иных местах у краев этих самых щелей на палец снегу намерзло, а потолок — словно в горячей бане, весь, как есть, влажными каплями унизан, которые время от времени преспокойно падают себе на голову посетителей, а не то в стаканы их пива или чашки чая, и вместе со все́ми этими прелестями — чад из кухни, теснота и смрад, — нужды нет!
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
В применении к слову такое понимание словесных представлений открывает широкие новые перспективы и позволяет мечтать о создании органической поэтики, не законодательного, а биологического характера, уничтожающей канон во имя внутреннего сближения организма, обладающей все́ми чертами биологической науки.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой