Обычно, когда вояжёры прибывали на остров (а это происходило каждую весну), они приезжали большой толпой, повсюду гремели смех и пение.
— Джоди Хедланд, Свет твоих глаз, 2014
Теперь же его лысая голова припала пылью, как у того бюста вождя из прошлого, которого однажды ради шутки прихватили с поверхности вояжёры, изуродованное шрамами лицо перекошено в ядовитой ухмылке, навевающей страха больше, чем приоткрытый заслон шлюза, а во взгляде вместо привычных требовательности и бдительности читались усталость и плохо скрываемая тоска.
— Дмитрий Матяш, Выход 493
Ослеплённые идеей повстречать живого человека, вояжёры спускались и спускались вниз, осматривая забрызганные багровыми пятнами стены, не обращая внимания на дышащую в лицо угрозу, заглушая крик «Беги!», эхом звучащий в мозгу.
— Дмитрий Матяш, Выход 493
Через пятнадцать минут вояжёры сменились. Всё повторилось сначала.
— Валерий Николаевич Ковалев, Океан
Миновав мощёные камнем улицы «фешенебельного» предместья уставшие вояжёры въехали через южные ворота в королевский замок, минули солдатские казармы, конюшни, склады и завернули на задний двор, откуда можно было незаметно пройти на половину принцессы.
— Николай Николаевич Шмигалев, Звезды у миров общие, 2017