И лишь потом их разбудит звон колокольчика, и снова придется вернуться к предлогам, перешейкам, сочинениям, бумажным самолетикам, чернильным кляксам и отпечаткам грязных пальцев в тетрадях, борьбе со списыванием, разбитым стеклам и очкам, пробиркам и химикалиям, рогаткам и призмам, датам битв древности и современным битвам с мышами, к бумажным шарикам и латыни, к сотням лиц учеников, глупых и умных, вопрошающих и скучающих, внима́ющих и спящих.
— Мервин Пик, Замок Горменгаст
Да, подобно воде, слова бескостны, бесхребетны, но, подобно воде же, скопив страшную силу, подточив и обвалив дамбу правдивости, они мощным потоком хлынули на умы зачарованно внима́ющих людей, унося и растворяя прошлое.
— Терри Пратчетт, Вещие сестрички
Взяв руководство инструктажем в свои руки, он швырял в лицо чутко внима́ющих ему подчиненных отрывистые фразы с бесстрастной, твердой, грубоватой интонацией, заимствованной им у Дридла.
— Джозеф Хеллер, Уловка-22
И покуда мое сердце исходило наслаждением, упадая и летя в соответствии с климаком или порректом, торкулом или саликом, эти голоса, казалось, свидетельствовали, что души (души поющих и внима́ющих пению), не в силах выдержать преизобилия чувства, разрываются на части, перерождаясь в гибчайшую мелодию, которая переплавляет счастье, горечь, хвалу и любовь в истому нежнейшей многозвучности.
— Умберто Эко, Имя розы