(Так и слышу голос батюшки, вопрос из вечернего сумрака: «Для чего?» Может быть, вы посчитаете мой рассказ недостаточно ярким – так ведь нынче не время: дни всё длинней и длинней, и на опенившейся цветами ветке боя́рышника поёт-заливается дрозд.) Вот если мы ещё будем писать друг другу в ноябре – полно, стоит ли? – хотя отчего же не стоит? – тогда «я могла бы поведать такую повесть» [88], какая была бы совершенно во вкусе моего батюшки – и поведаю.
— Антония Байетт, Обладать
Если и долетало сюда дыхание ветра, то оно не вызывало ни малейшего шороха, ибо здесь не было ни деревца остролиста, ни какого-либо другого представителя той же вечнозеленой породы, а нагие кусты орешника и боя́рышника были так же безмолвны, как белые истертые камни, которыми была выложена дорога.
— Шарлотта Бронте, Джен Эйр
Тут же был поднят флаг, бесчисленное количество раз прозвучали «Скоты Англии», погибшей овечке были устроены торжественные похороны, и на ее могиле посажен куст боя́рышника.
— Джордж Оруэлл, Скотный двор
Николай видел, как, словно от ветра, колыхнулся росший метрах в двухстах впереди куст боя́рышника и, срезанные пулями, с него посыпались листья и ветки.
— Михаил Шолохов, Донские рассказы
Лошади поворачивались к ветру спиной, искали укрытия возле редких разбросанных на опушке леса кустов боя́рышника.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон