Фродо подумал о друзьях, рассеянных на этом необозримом пространстве, спящих или бо́дрствующих, живых или мертвых, и его пробрала дрожь.
— Джон Толкин, Властелин колец
Товарищи спят, и сейчас нас только двое бо́дрствующих в космосе, и до Земли пятьдесят биллионов[1] километров — всего полтора парсека[2]!
— Иван Ефремов, Туманность Андромеды
Все опьяняло их в эту прекрасную ночь: радостное пение, множество огней, поцелуи, смех и движение в церкви, а на улице – это множество необычно бо́дрствующих людей, темное теплое небо с большими мигающими весенними звездами, запах влажной молодой листвы из садов за заборами, эта неожиданная близость и затерянность на улице, среди толпы, в поздний предутренний час.
— Александр Куприн, В Крыму
Что же касается бо́дрствующих, то в эту ночь их было не двое, как обычно, а трое: старый Мамед–Али тоже не спал, охраняя драгоценности, запрятанные глубоко в изголовье.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине