Ударение в слове блокадную

Прокурор обещал «разобрать дело», отцу продлили прописку, он всю блока́дную зиму в высшей степени самоотверженно работал в своей больнице, а в марте месяце все же ему было предложено выехать из Ленинграда… Видимо, все же в связи с тем, что кто-то принимал его не то за немца, не то за «сына крупного акционера», т<ак> к<ак> никаких объяснений ему так дано и не было, а каких-либо причин вообще к подобного рода репрессии – не существует. — Ольга Берггольц, Ленинградский дневник