Я, как вам известно, не терпел и не терплю материалистов, людей, любящих напоминать – кстати и некстати, – что благоуха́нная амбра на самом деле экскремент кашалота, а букет цветов, в который прячет лицо прелестная девушка, на самом деле лишь связка оторванных половых органов растений.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Чувствует он, засыпая, смолистый аромат тенистых еловых ветвей, слышит над собой точно уходящий вдаль птичий щебет, и губы его умиленно шепчут: «Вся премудростию сотворил…» А елочка, ласково простирая над спящим свой прохладный шатер, точно заботливая мать, склонившаяся над любимым ребенком, баюкает старика тихим шелестом… Благоуха́нная, теплая, весенняя ночь.
— Александр Куприн, Олеся
Их очень мало, и из них самые главные и самые сладостные – это бегущая, журчащая повсюду живая вода и зелень лугов, кустов и деревьев – такая нежная, свежая и благоуха́нная в августе, какой она внизу, на равнине, бывает только ранней весной.
— Александр Куприн, Париж интимный
Я, как вам известно, не терпел и не терплю материалистов, людей, любящих напоминать – кстати и некстати, – что благоуха́нная амбра на самом деле экскремент кашалота, а букет цветов, в который прячет лицо прелестная девушка, на самом деле лишь связка оторванных половых органов растений.
— Сигизмунд Кржижановский, Возвращение Мюнхгаузена
Куда же все–таки они девались, и где теперь искать одноглазого?..» Поднялась было в полет последняя мысль, совсем уж туманная — о жене купца: «О благоуха́нная роза хорасанских садов, сколь спасительны для меня оказались твои любовные шалости!..» Она так и растаяла где–то в пространстве, эта последняя мысль: Ходжа Насреддин уснул.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине