Кажется, у такой жизни один только желанный исход – Смерть; но ведь Смерть – это лишь вступление в область Неведомого и Испытанного; это лишь первое приветствие бескрайним возможностям Отдалённого, Пустынного, Водного, Безбре́жного; вот почему перед взором ищущего смерти человека, если он ещё сохранил в душе какое-то предубеждение против самоубийства, океан, всё принимающий, всё поглотивший, заманчиво расстилает огромную равнину невообразимых захватывающих ужасов и чудесных, неиспытанных приключений; будто из бездонных глубин тихих океанов, поют ему тысячи сирен: «Ступай сюда, страдалец, здесь новая жизнь, не отделённая от старой виною смерти; здесь небывалые чудеса, и чтобы их увидеть, тебе не надо умирать.
— Герман Мелвилл, Моби Дик, или Белый Кит
Крохотный островок, который за один час ходьбы можно пересечь с одного конца до другого, одинокий клочок земли, затерянный среди безбре́жного океана, отделенный четырьмя тысячами километров от Южной Америки и таким же примерно расстоянием от ближайших островов Полинезии, — этот островок представляет собой настоящий клубок научных загадок и тайн!
— Григорий Адамов, Тайна двух океанов
Птицы особенно чутки к переменам погоды и задолго предугадывают их, но часто бывает, что перелетных странников на середине безбре́жного моря вдруг застигнет внезапный ураган, нередко со снегом.
— Иван Тургенев, Белый пудель
Играя, он упивался своими звуками; видел фосфорический свет воды, мерцание созвездий в небе, медленно проплывающих акул, скатов, стаями собравшихся маленьких рыбешек, и пляску студенистых медуз, составивших хороводы; чувствовал соленый запах моря, веянье южной ночи, радость безбре́жного простора; угадывал, где-то вдалеке, тихо подымающийся над горизонтом силуэт огромного океанского стимера; в звуках было это все, и больше, больше, безмерно больше того!
— Валерий Брюсов, Моцарт
В грустной и восторженной музыке этих стихов чувствуется самая душа северного протестантизма, английского ересиарха, безбре́жного мистика, с его тупым, мрачным и непреоборимым стремлением и со всем безудержем мистического мечтания.
— Федор Достоевский, Записки о русской литературе