В упомянутом выше слове ударение падает на слог со второй буквой О — баснослОвной.
Надобно быть художником и сумасшедшим, игралищем бесконечных скорбей, с пузырьком горячего яда в корне тела и сверхсладострастным пламенем, вечно пылающим в чутком хребте (о, как приходится нам ёжиться и хорониться!), дабы узнать сразу, по неизъяснимым приметам — по слегка кошачьему очерку скул, по тонкости и шелковистости членов и ещё по другим признакам, перечислить которые мне запрещают отчаяние, стыд, слёзы нежности — маленького смертоносного демона в толпе обыкновенных детей: она-то, нимфетка, стоит среди них, неузнанная и сама не чующая своей басносло́вной власти.
— Владимир Набоков, Лолита
Я, видите ли, покушался на условную программу жизни, на общепринятые развлечения, на «вещи, которые полагается делать», на отроческую рутину; ибо ничего нет консервативнее ребёнка, особливо девочки, будь она самой что ни на есть басносло́вной, русой, розовато-рыжей нимфеткой в золотой дымке октябрьского вертограда.
— Владимир Набоков, Лолита
Восторг гостей был неописанный; но Пелагея принесла басносло́вной величины пирог с визигой… Я, впрочем, полагаю, что мы довольно ознакомились с характером валтасаровского празднества, которым Медузин праздновал свое тезоименитство; тем более не считаю нужным описывать продолжение его, что могу уверить читателей в том, что праздник продолжался совершенно в том же направлении и на тех же основаниях.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Как и все мальчики, он млел и таял перед ученым детиной в ботфортах и с хлыстом, перед доктором басносло́вной зоологии, который расхваливал пуму, размахивая огромными красными кулачищами.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
нельзя хоронить в крещеной земле; он точно самоубийца, но он убил свое тело ядом, которого и не подозревали медики, честь открытия которого принадлежит нашему XIX веку, — ядом, который олицетворил в себе все действия
басносло́вной aqua tofana, {вода Тофаны<a l:href="#n_46" type="note">[46]</a> (лат.).} который, согласно мнению алхимиков, убивает не вдруг, а действует чрез год, два, а иногда и чрез десять.
— Владимир Одоевский, Русские ночи