В саду щелкали, пели, щебетали неведомые ему птицы, тихо плескалась в ары́ке вода, запах цветения был еле уловим и потому не казался неприятным.
— Исай Калашников, Жестокий век
Он не нашел даже отчего дома, в котором родился и вырос, играя в тенистом саду, где в осенние прозрачные дни шелестела под ветром желтеющая листва, спелые плоды с глухим, словно бы отдаленным стуком падали на землю, тонкими голосами свистели птицы, солнечные пятна трепетали на благоуханной траве, гудели трудолюбивые пчелы, собирая последнюю дань с увядающих цветов, затаенно журчала в ары́ке вода, рассказывая мальчику свои бесконечные, непонятные сказки… Теперь на этом месте был пустырь: бугры, рытвины, цепкий чертополох, закопченные кирпичи, оплывающие остатки стен, куски истлевших камышовых циновок; ни одной птицы, ни одной пчелы не увидел здесь Ходжа Насреддин!
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
Она толкнула Ходжу Насреддина к двери; почти не касаясь ногами ступенек, он скатился по лестнице, прыгнул через забор, а спустя короткое время, умывшись в ближайшем ары́ке и утеревшись полой халата, уже стучался в калитку с другой стороны.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
Ходжа Насреддин вышел из своего укрытия на дорогу, обмыл в ары́ке лицо, сбросил халат, открыв ночному ветру широкую грудь.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
В густых вершинах шумел ветер, плыли в небесном океане золотые сонмы звезд, журчала вода в ары́ке; все это было Ходже Насреддину в десять раз милее и ближе, чем раньше.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине